Правда и ложь в драме `На дне` Горького

М. Горького всегда привлекали единство и борьба противоположностей (недаром он был марксистом): общество и личность, богатство и нищета, добро и зло, правда и ложь. В драме «На дне» автору удалось особенно ярко показать невыносимую тяжесть правды и спасительность лжи для слабого, сломленного человека. Многие неоднозначные русские произведения увидели свет не на родине, а за рубежом. Не стала исключением и драма «На дне». Горький написал ее в конце 1901 - начале 1902 года. Первоначальные названия: "На дне жизни", "Без солнца", "Ночлежка", "Дно".

Пьеса была разрешена только в Московском художественном театре, где и была осуществлена первая постановка 18 декабря 1902 года режиссерами Станиславским и Немировичем-Данченко. В 1904 она получила Грибоедовскую премию.

Мир трущоб

Впервые на сцене появились люди «дна» - воры, проститутки, картежники и пьяницы, которых автор собрал в кошмарной ночлежке.

Печальную обстановку рисует для своих героев Максим Горький - на дне общества должно быть страшно: «подвал, похожий на пещеру», низкий тяжелый потолок, «некрашеная и грязная» мебель. Конечно, здесь царит разврат, пьянство, азартные игры, драки, бесконечные склоки, нищета и равнодушие. Автор не жалеет черной краски – герои произведения ничем не уступают месту своего обитания.

Обитатели «дна»

В ночлежке живут молодой вор Пепел, проститутка Настя, разорившийся дворянин (барон), живущий за Настин счет, слесарь Клещ и его умирающая жена, актер-алкоголик, карточный шулер Сатин, картузник Бубнов и другие, под стать уже названным. Содержит этот притон жадный и отвратительный в своей показушной набожности Костылев, искренне уверенный, что «доброту сердца нельзя равнять с деньгами». Поэтому он дерет со своих нищих постояльцев три шкуры, чтобы было на что масла в лампадку купить. Можно сказать, что Горький в этой драме создал стиль «нуар» - впрочем, многие русские драмы грешат утрированной беспросветностью.

Поначалу персонажи пьесы бесконечно склочничают на бытовые темы – то барон не желает мести комнату, то Клещ огрызается в ответ на обвинения в равнодушии к больной жене, то торговка Квашня рассуждает о целесообразности брака. Когда в ночлежке появляется странствующий старик Лука, беседы ее завсегдатаев внезапно приобретают философский оборот. Вот тут-то по-настоящему и вступают в борьбу правда и ложь в драме «На дне».

След христианства в произведении

Пришелец выгодно отличается от постоянных обитателей «костылевских хоромов» тем, что в нем сохранилась элементарная человечность. Некоторые критики утверждают, что Лука – персонаж отрицательный, и даже имя его происходит от «лукавого». Но видимо, это не так: на рубеже ХІХ и ХХ вв. Горький был приверженцем теории богостроительства, которая пыталась примирить марксизм с христианством, основываясь на некотором сходстве философий.

Правда и ложь в драме «На дне» наиболее причудливо переплетаются именно в образе Луки, который скорее евангельский персонаж. Идеи его во многом христианские: он действительно пытается утешить скорбящих (и, возможно, в этом Горький и видит главное предназначение религии). Старик успокаивает умирающую Анну, сочувственно выслушивает выдуманную любовную историю проститутки Насти, рассказывает алкоголику-актеру о лечебнице, где того обязательно вылечат, уговаривает вора Ваську ехать в Сибирь и начать там новую честную жизнь.

Лука полагает, что утративший надежду обречен на гибель, и рассказывает притчу о человеке, всю жизнь мечтавшем уехать в «праведную землю». Узнав о том, что ее не существует, он вешается (точно так же кончает с собой утративший веру в излечение актер-алкоголик, чем, собственно, пьеса Горького и заканчивается).

Так все же: правда или ложь? Уважение или жалость?

Неизвестно, намеренно ли автор отождествляет надежду с иллюзией, тем самым обращая ее в ложь, но именно по этому поводу в своеобразную полемику с Лукой вступает Сатин. Он мальчишкой много читал, потом убил человека, защищая сестру, в тюрьме пристрастился к картам и стал зарабатывать на жизнь жульничеством. Сатин ироничен, умен, образован. Его мировоззрение в чем-то совпадает со взглядами Луки: оба считают, что центр Вселенной – это человек и его свободный выбор. Но если Лука призывает «вовремя человека пожалеть», то для Сатина жалость неприемлема: «Надо уважать человека... не унижать его жалостью...».

Когда сожители упрекают старика в лживости, картежник-интеллигент страстно его защищает: «Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему&hellip- Есть ложь утешительная, ложь примиряющая». Сам он, впрочем, считает ее однозначным злом, но признает отчасти неизбежность: «Кто слаб душой&hellip- и кто живет чужими соками&hellip- тем ложь нужна».

Литературная критика и авторский замысел

Правда и ложь в драме «На дне» противопоставляются не только во мнениях героев. Главное противоречие находится, как обычно, между словом и делом, идеей и реальностью. Сатин может сколько угодно рассуждать о том, что человек «звучит гордо» - сам он, тем не менее, не более чем карточный шулер, презирающий труд: «Работать? Для чего? Чтобы быть сытым?». Нет, разумеется, надо быть «выше сытости». Работать, стало быть, предосудительно, а жульничать в карты – нет.

Очень хорошо, что сейчас мы свободны от социалистической идеологии, заложником которой стал Максим Горький. «На дне» - драма интересная и глубокая, вряд ли ее следует воспринимать только как критику капиталистического общества. Вполне возможно, что автор пытался провести границу не только между правдой и ложью, но и человеком, который звучит гордо, и тем, в котором от былого величия ничего не осталось.

Заглянуть в бездну

Один из персонажей пьесы очень ясно обрисовывает причины своего пребывания «на дне»: «Как начну я заливать — весь пропьюсь, одна кожа остается&hellip- И еще — ленив я. Страсть как работать не люблю».

В последнем акте Настя формулирует эту линию окончательно: «&hellip- смести бы вас, как сор&hellip- куда-нибудь в яму». Это звучит как довольно неприятная идея о том, что «лишних людей» необходимо уничтожать, а вовсе не утешать гуманной ложью, будто жизнь каждого человека – не напрасна. В этом случае смерть актера, окончательно осознавшего тщетность своего существования, очень символична.